«…Можно сказать: неужели
Правда, что где-то вдали
Жены без нас постарели,
Дети без нас подросли?..»
Александр Твардовский
Более 70 лет прошло с окончания самой страшной в истории человечества войны. Жизнь вступила в свои права. Родились и выросли новые поколения, но не ушла в забвение память о тех, кто не вернулся с поля боя, пропал без вести в смертельном водовороте Великой Отечественной, не оставив родным надежды хоть когда - нибудь узнать о их судьбе, месте, где упокоились их светлые души, поклониться родным могилам.
И всё же эта робкая надежда и спустя 70 лет живёт в семьях, которые постигла горькая участь. Где, как самые дорогие реликвии, хранятся не раз оплаканные, пожелтевшие от времени редкие солдатские письма и фотографии не вернувшихся с войны сыновей, мужей, отцов, навек оставшихся моложе своих выросших без отцовской заботы и ласки детей. Живёт ею и семья известного в Черногорске музыканта Андрея Максимова, дед которого (по отцу) Андрей Федосеевич Максимов пропал без вести в 1941 году в районе Петрозаводска Ленинградской области, и с тех пор его родные неоднократно пытались узнать о его судьбе, обращаясь в различные инстанции.
– Найти его могил – главная мечта моего отца, которому сегодня самому уже 77 лет и у которого подрастают внуки и правнуки, – рассказывает названный в честь деда внук солдата. – Его мать, моя бабушка, тоже ждала его всю жизнь, до самой смерти. Поэтому нам всем хочется, наконец, узнать что-то конкретное о его судьбе. В 1941 год семья получила сообщение, что он пропал без вести. Затем было извещение, что он умер в плену, но где, неизвестно. Конечно, за эти годы мы не раз пытались выяснить это самостоятельно. В результате, после долгих поисков и запросов, получили сообщение из Подольского архива о том, что по документам учёта безвозвратных потерь, рядовой А.Ф. Максимов умер в плену в Финляндии в период с 1942 по 1944 год. Позже нашли его фамилию в списках финского Красного Креста в Интернете, но о месте захоронения там также не сообщалось.
Он уроженец села Сагайское, Каратузского района, 1907 г.р. На фронт был призван Каратузским ГВК 13 сентября 1941 года. Последнее место службы – 1072-й стрелковый полк, 313-ой стрелковой дивизии (мог также быть прикомандирован к 106-му стрелковому полку, 272-ой стрелковой дивизии). В общем, это почти всё, что известно. Когда его забрали на фронт, моему отцу было всего три года, он был самым младшим, старшему брату – 10 лет. А всего в семье их было четверо детей – ещё одна сестра умерла перед самой войной. Поэтому горюшка хлебнули, так что отец не может без боли вспоминать о том времени.
– Мама работала дояркой в колхозе, – поборов волнение присоединяется к разговору Николай Андреевич. – Выбивалась из сил, чтобы прокормить и поднять нас. На работу уходила очень рано и возвращалась поздно ночью, когда мы уже спали, поэтому полагалась на старших, что они и за малышами присмотрят, и что - то по дому сделают. Ночами, опять же, вязала на продажу шали, иначе просто не выжили бы. 12 шалей связала при коптилке, спала буквально по два часа в сутки. Как позже рассказывала сама, вспоминая то время, бывало, только коснётся головой подушки, а в окно уже стучат: «Катя, на дойку пора!». Так и жили. Чтобы не умереть с голоду, ели всё, что растёт. Лебеду, крапиву, парили свёклу, репу, собирали весной по полям оставшуюся с осени картошку, пекли из неё оладьи и лепешки. Хлеба-то не было. Его мы увидели лишь в 56-м году. А так иногда в колхозе давали на трудодни нерушенное пшено или овсянку, которые мать приносила на себе в небольшом мешке. Из этого, смолотого на мельнице, пшена и пекли тот самый хлеб нашего голодного военного детства. Был он чёрным, как иная вещь, резал горло, так как зерно мололи, не очищая, вместе с остьями и чешуёй. Лишь бы побольше вышло. И конечно, все работали. И дети, и старики. Не помню такого, чтобы кто - то не работал. В том числе поволжские немцы, которых с началом войны понагнали в наше село. Мама же всё ждала отца, который как ушёл и словно в воду канул. Писем от него не приходило, так как он был неграмотный. Узнать о нём хоть что-то мы смогли лишь после войны, когда из ГУЛАГа вернулся его друг из Каратуза, с которым они вместе воевали, а потом попали в плен. Он-то и рассказал матери о том, что им пришлось пережить. По его словам, в 1941 году в районе Петрозаводска попали в окружение. Сидели в карельских болотах голодные и без оружия. Одна винтовка на несколько бойцов, ели убитых лошадей. Позже отца ранило, а вскоре они попали в плен. Немцы, правда, поначалу к ним относились неплохо – они тогда успешно наступали и еще не отличались жестокостью. Вместе с другими пленными отправили их копать картошку, которой и кормились. Потом отца назначили поваром – он варил пленным еду, а когда началась зима, ходил по деревням, собирал для них тёплую одежду. Так всех и одел. А потом в лагерь приехало немецкое начальство, которое стало для чего-то отбирать наших военнопленных, выстроив всез вряд. Нужно было отобрать 200 человек, отец и оказался тем самым последним, двухсотым, которых они забрали с собой. Друг тоже просил взять их вместе – все же земляки, – но его грубо оттолкнули. Так они и расстались, и куда их тогда направили, он не знает. Сам после репатриации, отсидев в советских лагерях, вернулся домой лишь после войны.
Вернувшись из Каратуза, всё это мать рассказала мне – я тогда был один дома. Старшие брат и сестры работали кто в поле, кто во дворе. Ещё она сказала, что на отца пришла похоронка, на что я, в силу детского своего разуменья, ответил, мол, выброси её, как будто ничего не было. Словно это могло что-то изменить. Вернувшийся из лагеря друг отца вскорости умер.
– К слову, рассказанное им во многом подтверждают данные, полученные одним из наших родственников, которому удалось через Интернет связаться с финским Красным Крестом, и донесения о потерях части. – Вновь подключается к разговору внук фронтовика. – Известно, что 30 сентября 1941 года в районе Петрозаводска финны вели крупномасштабное наступление. Вот как описывает события того дня один из его участников. «На рассвете 30 сентября финны, изрядно хлебнув спиртного, полураздетые пошли в психическую атаку. Когда враг приблизился к нашим позициям на 150 - 200 метров, на него обрушился шквал огня из всех видов оружия. Атака была отбита, но к обеду финны вновь повторили попытку наступления и сбили 1-й стрелковый батальон с занимаемых позиций. Поэтому командование дало приказ отходить. Положение защитников Петрозаводска резко ухудшилось. В этот же день финнам удалось прорвать оборону в стыке между 307-й и 313-й дивизиями и перерезать последнюю шоссейную дорогу, идущую от Петрозаводска к Кондопоге, а на юге выйти к совхозу № 2. Вскоре город был захвачен полностью. Можно предположить, что при этих обстоятельствах мой дед и попал в плен раненым и около двух месяцев провёл в госпитале, а не в другом лагере. Из карточки же военнопленного, составленной финским Красным Крестом, следует, что в лагерь для военнопленных №5 Сотярви он попал 23 ноября 1941 года под личным номером S117. В Финляндии всем пленным выдавали личный жетон с номером, где первые буквы обозначали название лагеря. Этот номер военнопленный получал в первом лагере и уже не менял, даже если его переводили в другой лагерь. Дальше след моего деда теряется. Но известно, что 3 января 1942 года он был в рабочей роте, состоящей из военнопленных, которая занималась работами в прифронтовой зоне. Работы могли быть разными: заготовка леса, разгрузка эшелонов, разминирование полей – что практиковалось довольно часто. Поэтому можно предположить, что он погиб где-то в приграничной зоне. Как известно, сегодня на территории Финляндии находятся 173 могилы советских военнопленных, в Карелии около 20. Вот такая наша история.
Однако, несмотря на трудности, бабушке удалось поднять на ноги всех детей. Каждый состоялся в этой жизни, стал достойным человеком. Каждый унаследовал от родителей лучшие качества – трудолюбие, доброту, жизненную стойкость. Мой отец, Николай Андреевич, всю жизнь добросовестно трудился. В 12 лет работал подпаском в колхозе, наравне со взрослыми корчевал лес, осваивая новые пахотные земли, за что был награждён медалью «За поднятие целины». Позже переехал к брату в Усть - Абакан, где строил ДК им. Гагарина, работал на Гидролизном. Три года отслужил в Германии и продолжал искать следы отца. После службы вновь вернулся в Хакасию. Со временем перевёз к себе мать и дедушку. Выучился в Лосино - Петровске на поммастера и много лет проработал на КСК. Не раз становился победителем социалистического соревнования, был ударником 9-й пятилетки. Награждён за труд Орденом Трудовой Славы 3-й степени. Вместе с мамой воспитали нас с сестрой Еленой, сейчас радуются детям и внукам. В последнее время, правда, сильно болеет. Сказались трудные военные годы, напряжённая работа, постоянные ожидания и переживания.
К сожалению, не всё по силам человеческому сердцу. И война, с её болью и трагедиями, не уходит из памяти, сколько бы лет ни прошло.